О любви, семье и отношениях

Невротическая потребность в любви.
Речь идет о хорошо знакомой каждому психотерапевту преувеличенной потребности некоторых пациентов в эмоциональной привязанности, позитивной оценке со стороны окружающих, их советах и поддержке, также как и в преувеличенном страдании, если эта потребность не удовлетворяется.

Однако в чем разница между нормальной и невротической потребностью в любви?
Все мы хотим любить и быть любимыми, если это удается, мы чувствуем себя счастливыми. В такой степени потребность в любви или, точнее, потребность быть любимым, не является невротической. У невротика потребность быть любимым преувеличена. Если окружающие люди менее любезны, чем обычно, невротику это портит настроение. Для психически здорового человека важно быть любимым, уважаемым и ценимым теми людьми, которых он ценит сам; невротическая потребность в любви навязчива и не разборчива.

Подобные невротические реакции очень отчетливо выявляются в процессе психоанализа, так как в отношениях пациент-психоаналитик присутствует одна особенность, отличающая их от других человеческих отношений. В психоанализе относительно дозированная эмоциональная вовлеченность психотерапевта создает возможность наблюдать эти невротические проявления в более ярком виде, чем это случается в повседневной жизни: мы видим снова и снова, сколь многим пациенты готовы пожертвовать, чтобы заслужить одобрение своего психотерапевта, и как они щепетильны во всем, что может вызвать его неудовольствие.

Среди всех проявлений невротической потребности в любви хочется выделить одно, достаточно распространенное в нашей культуре. Это переоценка любви, свойственная, прежде всего, определенному типу женщин. Мы имеем в виду, невротических женщин, которые чувствуют себя в опасности, несчастными и подавленными всегда, пока рядом нет никого бесконечно им преданного, кто любил бы их и заботился о них. У таких женщин желание выйти замуж принимает форму навязчивости. Они застревают на этом желании как загипнотизированные, даже если сами абсолютно не способны любить и их отношение к мужчинам заведомо скверное.

Другая существенная черта невротической потребности в любви – это ее ненасытность, выражающаяся в ужасной ревнивости: «Ты обязан(а) любить только меня. Под ревностью мы подразумеваем здесь не реакцию, основанную на действительных фактах, а именно ненасытность и требование быть единственным предметом любви.

Еще одно выражение ненасытности невротической потребности в любви – это требование безусловной любви. «Ты обязан(а) любить меня независимо от того, как я себя веду. Даже тот факт, что в психоанализе пациент должен платить психотерапевту, служит для невротика доказательством, что изначальное намерение психотерапевта вовсе не помогать: „Хотел бы помочь — не брал бы денег“. В их отношении к собственной любовной жизни господствуют аналогичные представления: „Он(а) любит меня только потому, что получает сексуальное удовлетворение“. Партнер обязан постоянно доказывать свою „настоящую“ любовь, жертвуя при этом своими моральными идеалами, репутацией, деньгами, временем и т. п. Любое невыполнение этих всегда абсолютных требований интерпретируется невротиком как предательство.

Другой признак невротической потребности в любви – чрезвычайная чувствительность к отвержению. Любые нюансы в отношениях, которые можно было бы истолковать как отвержение, невротик воспринимает только так, и отвечает на это ненавистью.

В конце концов, возникает главный вопрос, почему невротику так трудно удовлетворить свою потребность в любви?
Одна причина – ненасытность его потребности в любви, для которой всегда будет мало.
Другая причина — это неспособность невротической личности любить.

Невротик не отдает себе отчета в своей неспособности любить. Он обычно даже не знает, что не умеет любить. Чаще всего невротик живет иллюзией, что он величайший из влюбленных и способен на величайшую самоотдачу. Он держится за этот самообман, так как он выполняет очень важную функцию оправдания его претензий на любовь. Именно этот самообман позволяет невротику требовать все больше любви от других, а это было бы невозможно, если бы он действительно осознавал, что на самом деле ему на них наплевать.
Еще одна причина, почему невротику так трудно почувствовать себя любимым – это непомерный страх отвержения. Этот страх может быть так велик, что часто не позволяет ему подойти к другим людям даже с простым вопросом. Он живет в постоянном страхе, что другой человек их оттолкнет. Он может даже бояться преподносить подарки – из страха отказа. Страх быть отвергнутым и враждебная реакция на отвержение, заставляют невротика все больше и больше удаляться от людей. Таких людей можно сравнить с людьми умирающими от голода, которые могли бы взять еду, если бы руки не были связаны за спиной. Они убеждены, что их никто не сможет полюбить – и это убеждение непоколибимо.
Страх перед любовью тесно связан со страхом перед зависимостью. Так как эти люди действительно зависят от любви других и нуждаются в ней как в воздухе, опасность попасть в мучительное зависимое положение действительно очень велика. Они тем более бояться любой формы зависимости, поскольку убеждены во враждебности других людей.

Как же может быть понята эта невротическая потребность в любви с ее постоянной преувеличенностью, патологической навязчивостью и ненасытностью?

Можно подумать, что невротическая потребность в любви — это выражение инфантильной „фиксации на матери“. Это подтверждается сновидениями таких людей, в которых прямо или символически выражается желание припасть к материнской груди или вернуться в материнскую утробу. История их детства действительно показывает, что они или не получили достаточно любви и тепла от матери, или что они уже в детстве были к ней чрезвычайно сильно (навязчиво) привязаны. В первом случае невротическая потребность в любви – выражение упорно сохраняющегося желания, во что бы то ни стало добиться материнской любви, которую они недополучили в детстве. Во втором случае, похоже, что это прямое повторение цепляния за мать.

Во многих случаях очевидным истолкованием кажется то, что невротическая потребность в любви – это выражение существенных дефицитов в самооценке. Заниженная самооценка, отношение к себе самому как к злейшему врагу, нападения на самого себя – типичные спутники таких людей, которые нуждаются в любви для того, чтобы ощутить себя в безопасности и поднять свою заниженную самооценку.

Часто невротическая потребность в любви проявляется в форме сексуальных заигрываний с психотерапевтом. Пациент выражает через свое поведение или сновидения, что он(она) влюблен в психотерапевта и стремится к некоторого рода сексуальной вовлеченности. В некоторых случаях потребность в любви проявляется прямо или даже исключительно в сексуальной сфере. Чтобы понять это явление мы обязаны помнить, что сексуальные желания не обязательно выражают половую потребность как таковую – проявления сексуальности могут также представлять собой вид ориентации на контакт с другим человеком. Невротическая потребность в любви тем скорее выразится в форме сексуальности, чем тяжелее складываются эмоциональные отношения с другими людьми. В таких случаях сексуальность – один из немногих, а может и единственный мост, перекинутый к другому человеку.

Психология любви и секса.
Урок счастливой любви. Другой — это Другой
Каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Истина, известная всем. А вот то, что существуют общие, типичные рифы на пути к семейному счастью, знают уже не все. Наши исследования семейных отношений убеждают: есть общие законы несчастья.

…Они полюбили друг друга. И время, проведённое врозь, считали потерянным. Так продолжалось несколько лет.
Но однажды вечером муж сказал: «Инна, я к Игорю. Потрясающе интересный прибор сочиняем!» И ушёл. Такие уходы стали со временем обычными. Случалось, муж не возвращался домой и на ночь. Но и тогда, когда приходил, прежней близости уже не было — витал где-то в своих далях. Как объяснить это внезапное отдаление любимого (и любящего) человека?

Многие уверены, что тут изначально всё предопределено. Женщина любит глубоко, мужчина — поверхностно. Женщина полностью растворяется в семье, а мужчина — нет. А вот психологические исследования не подтверждают таких однозначно-универсальных объяснений.

Наука высвечивает полное равенство исходных потенциалов любви, преданности и верности. И разносторонности жизни. Он и Она одинаково увлечены своими профессиональными делами. Оба любят друг друга «поровну». И только потом кто-то один — чаще мужчина — начинает отдаляться. Что же происходит?

Есть такой тест: изображение отношений между мужем и женой с помощью двух кругов. Круги — это Он и Она. Круги располагаются так, как подсказывает чувство: близко, перекрываются, совмещаются.

Женщины чаще всего располагают круги так:
Мужчины реальные круги рисуют так же, но в идеале им хотелось бы иных отношений. Исследования благополучных семейных пар дали интереснейшие, на наш взгляд, результаты. Оказалось, что у каждого человека свой предел психологического сближения с супругом. Это та дистанция, при нарушении которой общение становится трудным, дискомфортным, тягостным. У мужчин дистанция, как правило, больше, у женщин — меньше. На первых порах муж, подстраиваясь под любимую жену, общается с ней на «женских», более коротких психологических дистанциях. Но для мужа такое общение неприятно. Здесь спад, отдаление, желание немного отойти неизбежны.

Мужчины любят не меньше, чем женщины, просто они любят по-своему, по-мужски. Любимая женщина должна быть вечным НЛО — неопознанным любимым объектом. Поэтому мужья сопротивляются абсолютному сближению, им всегда нужна дистанция, которая сохраняет возможность постоянного движения навстречу дорогому человеку.

Есть супруги, у которых благополучная психологическая дистанция и потребность к непрерывному сближению приблизительно одинаковы. Такие пары — благополучны, устойчивы. И счастливы, несмотря на некоторые (иногда многочисленные, но другие — «недистанционные») сложности.

Возникает вопрос. Если мужья изначально склонны к большему психологическому расстоянию, а женщины самой природой настроены на близость, то не означает ли это обречённости на несчастливый исход? Нет, обреченность семейного очага на распад из-за психологических различий мужа и жены отнюдь не предопределена. Прежде всего потому, что супружеские (человеческие вообще) отношения не сводятся лишь к выдерживанию дистанции. В жизни, к счастью, много всего. И сколь бы разными, непонятными друг другу ни были люди, они останутся вместе, если предметом их внимания (а ещё лучше — целью общения, действий, поступков) является радость ближнего.

Конечно, для счастливой семейной жизни необходимо владение техникой общения. Нужны пластичность и гибкость во взаимореагировании, нужна лёгкость перехода от лидерства к подчинению, от доминирования к зависимости, от открытости к автономности и т. п. Чем легче эти переходы, тем меньше взаимных обид, недовольства, раздражений.

И всё-таки мужчины остаются мужчинами, а женщины — женщинами. Способы поддержания огня в очаге семейного счастья у них — разные. Основное для мужчины — уметь слушать своих подруг, смотреть на них, выражать восхищение, интересоваться ими и замечать перемены. Главное же для женщин — уметь соблюдать психологическую дистанцию, легко корректировать её при необходимости, контролировать свою ненавязчивость. Но и тем и другим — не сводить свет клином исключительно друг на друге, оставаться психологически и духовно независимыми даже от любимого человека.

Иногда очень полезно задать самому себе вопрос о чём-то, казалось бы, совершенно очевидном. Вот и спросим: что же это такое — жизнь семьи? Что означает быть семьёй? Мы, на основе исследований психологии общения в семье, отвечаем так. Каждый человек, любя другого, создаёт, строит, взращивает, оберегает, лелеет общее. Мы — нечто нераздельное, неразрывное. Это немалый труд ума и души. Но люди не жалеют себя на этой работе. Потому, что многовековой опыт нашей культуры подвигает к этому непрерывному труду. Без любви, без совместно созданного Мы, без нужности кому-то человек в жизни обделён. Его изолированная личность, его замкнутое «Я» неполноценны. Но и без развитого, богатого, свободного «Я» человек не в состоянии участвовать в создании желанного Мы. Поэтому каждый, кроме Мы, должен строить, взращивать, оберегать, лелеять собственное Я. В одном из экспериментов женщина нарисовала круги так:

Её личность полностью поглощена, вобрана личностью мужа. И никакого Мы (вопреки удивлению женщины: я вся подчинена семье) уже нет.

Безусловно, каждая пара — инопланетяне: своя загадка, свой язык, свои культура и история. Но есть и общее в хронике всех пар.

Отношения с близким человеком перекрывает не только циклические спады, но и естественные, закономерные стадии развития: рост — расцвет — увядание. Психологические исследования убеждают: вечной (в привычно-романтическом смысле) любви не бывает. И это вовсе не означает, что нет в жизни настоящей любви. Любые отношения (даже у самой развлюблённой пары) постепенно «зарастают» отрицательными чувствами. Злость, обиды, недовольство — без этих сорняков, увы, никому не удаётся обойтись. А там и до страстного желания отомстить недалеко. Так что, и здесь — безнадёжность? Нет, но опять великий труд ума и души. Есть люди — зрители собственной судьбы, личных отношений. Они пассивно (хотя и с болью, со страданием) наблюдают умирание своей любви. Бормочут оправдание себе, вроде «не сложилось», «она оказалась совсем не той», «он очень переменился», «не судьба». И расстаются. Потом снова влюбляются. И снова, будто перед ними страшный фильм на экране, наблюдают конец.

Кстати, крупный американский специалист по психотерапии семьи К. Витакер считает даже, что разводиться вообще бессмысленно. Надо просто (хотя это совсем не просто) всё время корректировать отношения. Выводить их из тупиков. Направлять энергию конфликтов на личностный рост обоих, а не на взаимные обвинения и развод. В противном же случае вся энергия отношений, вырабатываемая в них мудрость, весь опыт уходят на обвинения друг друга. Так удаётся переложить вину и ответственность за несчастье семьи на партнёра — особенно во время официального развода. Людям кажется, что они вышли из семейной битвы победителями. А выходят-то они из брака-войны духовно нищими. Вечные несчастливые зрители, которые обречены на то, что не поймут и следующего спектакля.

Человек до тех пор, пока не поднялся на высокую ступень личностного развития, склонен в другом видеть себя, своего двойника. Всех такой человек сравнивает с самим собой, оценивает через себя. Любые несовпадения такой человек воспринимает как недостатки другого. И только достигнув личностного совершенства, освоив высший пилотаж общения, человек постигает простую истину: другой — это Другой. И хорошо относиться к нему — значит, относиться, как к Другому.

Мы выбираем Другого. Другой открывает нам новый мир, он вносит в нашу жизнь свои умения, опыт, свою мудрость, свою любовь. Он доверил нам всего себя. И свои недостатки — тоже.
Критика, укоры, страсть к перевоспитанию Другого — это страшный и разрушительный семейный вирус. Один начинает — партнёр сразу же подхватывает. А перевоспитывать-то никого как раз и не надо. Нужно влиять. Не упрёками, а наоборот, оправданием, даже похвалой. Кто же ещё оправдает нашего любимого, как не мы? Оправдаем в чужих, в наших и в его собственных глазах. Оправдаем и тогда, когда вроде бы имеем право осудить. На грубость и ругань ответим не злобой и упрёком, а шуткой, заботой, нежностью. Ведь супруг-обидчик, может, потому и обижает любимую (любимого), что самому ему отчего-то плохо, больно.

Возможно, многое в наших размышлениях читателю покажется не бесспорным. А кто-то подумает, где же они — секреты семейного счастья и любви? Не торопитесь судить нас за дефицит «практических рекомендаций» и за то, что тайна счастья осталась неоткрытой. Нет, наверное, никаких универсальных секретов гарантированного благополучия. Есть непрерывное сотворчество блага и радости на двоих — для самих же себя.

В кабинет к психологу достаточно часто приходят люди, страдающие от любви. Несмотря на тенденцию нашей культуры облагораживать любовное чувство, в обычной жизни любовь может оказаться переживанием весьма мучительным и деструктивным. Муки ревности, страх потери, отчаяние неразделенной любви, боль предательства – часть невыносимых переживаний влюбленных.

Недавно ко мне на прием пришла достаточно успешная в социальном плане женщина, которая находилась в продолжительной любовной связи с мужчиной, и который, к тому же, был ее начальником. Она многим пожертвовала ради этой связи: переехала вслед за ним в другой город, бросила привычное окружение и любимую работу и даже, со временем, развелась с мужем. Спустя некоторое время, после ссоры с этим мужчиной, ночью, у нее неожиданно пошла горлом кровь; ее госпитализируют и ставят страшный диагноз – туберкулез. Диагноз шокирующий – поскольку, по ее собственному признанию, она даже гриппом никогда не болела. Женщина интенсивно лечится, и лечение дает эффект – она выздоравливает, но требуется время на реабилитацию. Ее друг раздражен и испуган, правда, кажется не за нее, а скорее за себя. Он грубо запрещает появляться ей на работе и не хочет ни встречаться, ни разговаривать. Требует официального свидетельства ее выздоровления, обвиняет в фальсификации результатов лечения. Его реакции травмируют ее, они выглядят дикими и непонятными на фоне предшествующих «хороших» отношений. Что же на самом деле происходило?

Кажется, я тоже сбит с толку, однако, пытаясь прояснить их отношения, я обращаю внимание на одну единственную фразу, которую эта женщина обронила невзначай. Она сказала буквально следующее: «Он меня гнобил». Мой слух цепляется к этой фразе, я требую объяснений, и постепенно вырисовывается подлинная картина их отношений, отношений наполненных жестокостью и обманом, от которых бессознательно страдала моя клиентка, что, по-видимому, прямо или косвенно привело ее к туберкулезу.

…зачем ко мне жестоко?
Анализируя этот случай, я задавался вопросом: что же заставляло эту женщину отрицать очевидный полюс ее отношений с этим человеком — полюс жестокости и отвержения?

Ответ на этот вопрос для профессионального психолога очевиден. Речь идет о психологической защите. Отрицание — и есть такая защита. Конечно, человеку свойственно пытаться оберегать себя от душевной боли. Особо «преуспевающие» в этом люди иногда доводят способ защиты до абсурда, до циничной фразы о том, что «влюбляются только дураки».

Если мы не хотим защищаться столь радикальным способом, способом, по сути, проклинающем любовь, мы неизбежно должны попытаться ответить на другой вопрос: какая внутренняя сила делает любовь столь разрушительной? То есть, какова природа психологического процесса, который обеспечивает подобное отрицание.

Для того чтобы ответить на этот вопрос, вспомним одну из благородных истин: человек страдает и у страдания есть причина. Эта причина — нарушение контакта с реальностью, если говорить, в общем.

Применительно к нашему случаю, мы скажем так: влюбленный страдает оттого, что теряет контакт с реальностью другого, объекта его любви. Что это означает? Речь идет о некоем внутрипсихическом процессе, отдаляющем одного человека от другого, хотя, по всей видимости, это то, что хочет выглядеть как истинное проявление любовного отношения. Я назвал бы этот процесс воображаемой любовью.

Что такое воображаемая любовь? Это, по сути, зависимость от некоего придуманного образа другого человека, который всегда, в большей или меньшей степени, отличается от человека реального. В психоанализе такой образ называют «имаго».

Так вот, имаго другого человека, объекта моей «любви» (с этого момента я беру слово любовь в кавычки), создано мной для моего собственного наслаждения. Имаго идентично моему желанию, но не желанию моего любовного партнера. Имаго обслуживает исключительно мои эгоистические потребности, даже если я страдаю…

Пусть страдание не вводит вас в заблуждение. В любом осознаваемом психологическом страдании есть тайное, бессознательное и искаженное наслаждение. Я предъявляю своему партнеру любовное требование, руководствуясь своим наслаждением, своим имаго…

С этого момента мы попадаем в круги мучений: ад приближается. Мы требуем, но не получаем желаемого отклика. Мы хотим, но не хотят нас. Мы сближаемся, но нас отталкивают. Мы любим, но нас ненавидят. Существует только один способ разорвать эти круги ада – отказаться от своих иллюзий, от своих нереалистичных представлений о другом. Правда, это чревато потерей «любви», но возможно такую «любовь» стоит потерять…

По ту сторону себя
Обретение реальности другого человека — чрезвычайно трудная задача, настолько трудная, что к совету Сократа: «Познай самого себя», стоило бы добавить — «Познай другого».

Люди страдают от своих придуманных представлений о себе самих, о других людях и об отношениях между людьми. В результате мир человеческих отношений становится зеркальным: люди пытаются увидеть в других отражениях самих себя и, не находя, страдают. Эти страдания неизбежны в мире кривых зеркал и искаженных отражений.

Поэтому любовная боль — это своего рода симптом, симптом потери контакта с реальностью. И одновременно — это и зов, призыв Реальности, шанс услышать нечто большее по ту сторону себя.

Если любовное отношение становится симптомом душевного страдания — самое время задуматься о лечении.

Как же помочь человеку, страдающему от «любви»?
Одна любовь — три сценария
Как показывает мой опыт психотерапевта, здесь возможны несколько вариантов развития патологического любовного сценария.
Вариант первый: «Пациент скорее мертв, чем жив». Это не просто злая ирония. Есть люди, чье влечение к разрушительному и к саморазрушительному поведению настолько неумолимо, что подчиняет себе любовное чувство без остатка. Садизм и враждебность с одной стороны, мазохизм и патологическая уступчивость с другой, проникают в любовные переживания, спрятавшись в воображаемом «хорошем» отношении к партнеру, как когда-то легионеры, укрывшиеся в чреве троянского коня. Помочь таким людям практически невозможно, прежде всего, потому, что они сами не готовы эту помощь принять.
Другой вариант — так называемая «терапия действием». Речь идет о склонности людей к спонтанному отыгрыванию в действии, в поведении внутренних переживаний и мыслей. Никакой душевной работы при этом, как правило, не происходит. Человек не извлекает уроков из предшествующей ситуации. Он просто повторяет некий бессознательный алгоритм. «Если меня постигла неудача в любви, я должен попробовать снова, только уже с другим человеком». И пробуют, и наступают на те же грабли… Так может продолжаться достаточно долго, пока в один прекрасный день человек не остановится и не задумается над своей жизнью, обнаруживая в ней унылую повторяемость.

Вариант последний, оптимистический. Это, безусловно, путь самопознания. Необходимо заглянуть в себя и, желательно, заглянуть поглубже. Нужно побороться за обретение достоверного знания – понимания текущей ситуации в любовных отношениях и причин ее возникновения, своего психологического вклада и вклада другого человека. Если вы склонны к рефлексии и самопознанию, возможно, вы справитесь с этой работой самостоятельно; если же вы не можете похвастаться навыками самопознания, воспользуйтесь услугами профессионала в понимании человеческих отношений – психолога или психотерапевта.

Как бы то ни было, мне кажется, всегда нужно помнить об одной очень важной вещи: если вы психологически страдаете, не нужно во что бы то ни стало пытаться быстрее избавиться от эмоциональной боли. Ведь боль эта имеет свое значение, свой смысл. К.Г. Юнг очень хорошо выразил эту мысль, сказав, что «невроз (читай – душевное страдание) скрывает душу человека».

Если мы страдаем от любви, значит, мы потеряли свою душу. И наша первоочередная задача — предпринять адекватные усилия, чтобы поняв значение своих симптомов, вернуть себе потерянное душевное благополучие, как залог способности по-настоящему любить и быть любимыми.

Типы любви и ее болезненнные подобия
Из древних литературных источников можно проследить, что люди обращали внимание на то, что одни любят пылко с надрывом, другие спокойно, надежно до самой смерти. Эти наблюдения даже нашли свое отражение в греческом языке, происходящем из наиболее древней, культурной цивилизации. В нем есть несколько терминов, которыми обозначают разные оттенки, особенности любви.

Наиболее известная систематизация типов любви принадлежит канадскому психологу и социологу Джону Алану Ли, он описал шесть типов любви, обозначив их греческими терминами. Они отчасти зависят от темперамента человека, имеют значение: культурные нормы общества, уровень его духовной зрелости, воспитание. Нужно учитывать, что чистые виды любви (так же, как чистые виды темпераментов) встречаются нечасто, и любовь бывает смешанной: к основе одного типа любви могут добавляться черточки от других типов.

Любовь — агапэ
Она сосредоточена на «ты», полна альтруизма и обожания, она терпелива и полна негаснущей привязанности. Любящий такой любовью готов простить все, даже измену.
Агапэ — основана на традиционном христианском взгляде, согласно которому любовь ничего не требует взамен, она добра, терпелива и постоянна. Эта любовь ассоциируется с Иисусом Христом.
По данным Ли примерно 7% людей предрасположены к переживанию такого типа любви.

Любовь — сторгэ
Это любовь, похожая на родительскую нежность, понимание, любовь опека, покровительство, обожание «без лихорадки, без смятения и безрассудства, мирная и чарующая привязанность» (Прудон). Она развивается постепенно — не как «удар стрелы», а как медленное расцветание бутона, прорастание корней и уход их в глубину.

Для них не существует быта, любящим нравится обычный ход домашних дел, привычка не гасит их чувства. Они испытывают удовольствие, зная близкого, предвидя, как он отзовется на их поступки. Они глубоко доверяют друг другу, они не боятся неверности, зная, что их внутренняя тяга друг к другу не угаснет от увлечения одного из супругов на стороне. Секс в такой любви ясен и прост, любящие считают его продолжением душевной близости, и он входит в их отношения не сразу, на поздних ступенях сближения.

Сторгэ — прочный и устойчивый тип любви, который выдерживает любые испытания. Такая любовь может перенести даже долгую разлуку, как перенесла знаменитая любовь Пенелопы к Одиссею, древний прообраз сторгэ.

Любовь — прагма
Уравновешенная и в определенном смысле «практическая» любовь. Прагма это не только тип любви, а и способ ее обретения, прагмик подбирает партнера исходя из хорошо продуманных требований к нему. Когда подходящий кандидат, наконец, найден и достигнуто взаимопонимания, прагмическая любовь развивается в более сильное и глубокое чувство. Настоящий прагмик не может любить того, кто не достоин любви. Он до мелочей видит всю ценность или неценность человека. Любовь для него — столько же дело головы, сколько сердца, и он сознательно руководит своим чувством.

Он бескорыстно относится к любимому: помогает ему раскрыть себя, делает добро, облегчает жизнь, остается преданным ему в испытаниях. У прагмы есть преимущество перед другими любовными чувствами: со временем она делается теплее, душевнее, желаннее.

Прагма — совсем не «низшее», а полноценное, естественное для человека чувство, дающее положительные эмоции, здоровое, полноценное потомство.

Мания
Мания — бурное и всепоглощающее чувство. Оно ассоциируется с безумием и смятением. Влюбленный постоянно охвачен стремлением «требовать знаков любви и внимания со стороны любимого». В этом состоянии экстатические всплески перемежаются погружениями в отчаяние. Такое чувство подобно «американским горкам»: крутые головокружительные подъемы и спуски ведут к внезапному и стремительному окончанию.

Людус
Людус разновидность чувства, которое напоминает флирт. По этой схеме любовники легко вовлекаются в игру и, как правило, не требуют друг от друга каких бы то ни было серьезных обязательств. У людянина могут быть несколько партнеров, что дает возможность выбирать, и позволяет избежать зависимости от кого-то одного. Людяне сексу отводят скорее роль занятной игры, хобби, нежели глубокого интимного чувства.

Эрос
Эрос подразумевает чувство, основанное на физическом влечении и соответственно проявляющееся в сильном чувственном, сексуальном притяжении. Д.А. Ли считает, что «эротическая любовь» подобна искре: легко вспыхивает и тут же гаснет. Она редко приводит к глубоким и прочным отношениям.

Типы любви и их особенности больше всего интересовало исследователей, а простых людей интересовало какую любовь считать настоящей, какую нежеланной и как избавиться от слишком навязчивой влюбленности.

Во втором тысячелетии за исследования взялись психоаналитики, первым шагом можно считать работу З.Фрейда «Об особом типе „выбора объекта“ у мужчины» и результаты получились неожиданными. Типов любви оказалось — 16. А вот из 6 типов любви, известных в течение многих веков, только три типа: агапэ, сторгэ и прагма являются полноценными любовными чувствами, а мания, людус и, в большинстве случаев, эрос это недоброкачественные, любви подобные чувства. Наиболее тяжелое из них мания, в острых случаях является болезнью, которую нужно лечить. (Недоброкачественные влюбленности будут подробно рассмотрены в последующих статьях).

Психологи манию нередко называют «наркоманической любовью». Вряд ли такая терминология является удачной. Зачем абсолютно положительное чувство — любовь использовать в названии психического расстройства? Именно к этой группе расстройств относятся наркомания, алкоголизм, курение, игромания, трудоголизм и др.

Еще одной неожиданностью стало то, что влюбленность и любовь это не этапы одного процесса, а самостоятельные, имеющие различные истоки, течение и завершение чувства. Именно путаница между влюбленностью и любовью приводит к большому количеству разводов, ведь влюбленность проходит всегда, а любовь — нет.

Если одну многовековую задачу любви удалось решить — отделить зерна от плевел, то другую еще предстоит решить. Какую любовь считает истинной общественное сознание? А вот в нем накал чувств, их, если можно сказать «количество», а не «качество», стали признаваться «настоящей любовью», это высокое звание закрепилось за болезненной — манией, сметающей все преграды, или эросом с его пылкостью чувств. Именно эти чувства люди ставят на первое место, пишут большими буквами и поклоняются, в то время как настоящая любовь оказалась в стороне от всеобщего внимания.

В истории человечества было немало версий классификации любовных отношений.
Кама — Сутра.
Знатоки, сведущие в этой науке, различают четыре рода любви.
Любовь, порожденная постоянной привычкой.
Это род любви — результат постоянного вовлечения чувств в такие действия, как охота, верховая езда и т.д.
Любовь, возникшая вследствие воображения.
Это род любви — результат не прямых действий, продиктованных чувствами, а их предвосхищением.
Любовь, возникшая из веры в себя и веры в других.
Любовь этой категории узнается взаимно мужчиной и женщиной, и она так убедительна, что ее узнают и окружающие.
Любовь, возникшая в результате восприятия внешних объектов.

Восприятие внешних объектов и наслаждение от этого также являются результатом любовного удовольствия, которое мы легко узнаем. Этот род любви, по существу, порождает и включает в себя три вышеотмеченные.

Руководствуясь текстом, человек способен различить эти типы любви и решить для себя, какой из них он в подходящее время примет, после определения склонности к нему другого лица.

Стендаль в своем трактате «О любви» писал о четырех видах любви.
«1. Любовь — страсть: любовь Элоизы к Абеляру…
2. Любовь- влечение, которое царило в Париже в 1760 году и которое можно найти в романах того времени.
Это картина, где все, вплоть до теней, должно быть розового цвета, куда ничто неприятное не должно вкрасться ни под каким предлогом, потому, что это было бы нарушением верности обычаю, хорошему тону, такту и т.д. Человеку хорошего происхождения заранее известны все приемы, которые он употребляет и с которыми столкнется в различных фазисах этой любви: в ней нет ничего страстного и непредвиденного, и она чаще бывает изящнее настоящей любви, ибо ума в ней много; это холодная и красивая миниатюра по сравнению с картиной одного из Карачи, и в то время как любовь — страсть заставляет нас жертвовать всеми нашими интересами, любовь — влечение всегда умеет приноравливаться к ним.

3. Физическая любовь.
Подстеречь на охоте красивую и свежую крестьянку, убегающую в лес.… Всем знакома любовь, основанная на удовольствиях этого рода; какой бы сухой и несчастный характер ни был у человека в шестнадцать лет, он начинает с этого.

4. Любовь — тщеславие.
Огромное большинство мужчин, особенно во Франции, желают обладать и обладают женщинами, которые в моде, как красивыми лошадьми, как необходимым предметом роскоши молодого человека; более или менее польщенное, более или менее возбужденное, тщеславие рождает порывы восторга».

П.Успенский, известный американский эзотерик, ученик Г.Гурджиева, свою классификацию любви сделал через классификацию женщин.
«…Для каждого мужчины все женщины в мире делятся на несколько категорий, это деление зависит от степени их возможного физического и эмоционального влияния на него — и совершенно не связано с тем, какие он или она выражают вкусы, симпатии, склонности.

Женщина первой категории, которых у каждого мужчины очень мало, пробуждают в нем максимум чувств, желаний, воображения и мечтаний. Они влекут его к себе с непреодолимой силой, вопреки всем преградам и препятствиям, часто даже к большому его изумлению. В случае взаимной любви они вызывают у него максимум ощущений. Такие женщины остаются для него вечно новыми и вечно неизвестными. Любопытство мужчины по отношению к ним никогда не ослабевает; их любовь никогда не становится для него привычкой, возможной или объяснимой. В ней всегда остается элемент чудесного и невозможного, и его чувство остается неувядающим.

Женщины второй категории, которых у каждого мужчины существует гораздо больше, также привлекают его; но в этом случае чувства легче поддаются контролю со стороны разума или внешних обстоятельств. Такая любовь более спокойна; она легче укладывается в условные нормы, как внешние, так и внутренние; она может перейти в чувство дружбы или симпатии, может ослабнуть и исчезнуть, но всегда оставляет после себя теплые воспоминания.

Женщины третьей категории оставляют мужчину равнодушным. Если они молоды и привлекательны, они могут воздействовать на его воображение, но не прямым путем, а через какой-то другой жизненный интерес: (например через гордость, тщеславие, материальное соображение, общность интересов, симпатию, дружбу). Но это чувство, приходя извне, длится недолго и быстро исчезает. Ощущения при этом слабы и бесцветны. Первое удовлетворение, как правило, полностью истощает всякий интерес. Если первые ощущения были достаточно живыми, они превращаются иногда в свою противоположность — антипатию, враждебность и тому подобное.

Женщины четвертой категории интересуют мужчину еще меньше. Изредка они привлекают; он может обманывать себя, думая, что они привлекают его. Но физические взаимоотношения с ними содержат трагический элемент: мужчина совсем их не любит. Продолжение интимных отношений с ними является механическим насилием над личностью и может тяжело повлиять на нервную систему, вызвать половое бессилие и прочие явления, свойственные низшему полу.

Конечно, нужно иметь в виду, что женщины, принадлежащие к одной категории для одного мужчины, могут принадлежать к совершенно другой категории для другого мужчины; кроме того, у разных людей число категорий может быть большим или меньшим».

В отдаленной истории были и другие предложения, отношения к любовному чувству мужчины и женщины.

…В утопии Платона брак заключается на год, через год он сменялся, чтобы каждый мужчина имел за жизнь пятнадцать — двадцать жен, каждая женщина — пятнадцать — двадцать мужей.

Мужей и жен у него выбирают по жребию. Дети не знают отцов и матерей, со дня рождения их передают в общественные дома. Семьи у Платона нет, есть только любовные пары, которые возникают и распадаются каждый год.

Вот, что пишет Плутарх о древней Спарте в своих «Сравнительных жизнеописаниях». «Ликург первый решил, что дети принадлежат не родителям, всему государству». Когда мальчикам исполнялось 7 лет, Ликург забирал их у родителей, и распределял по отрядам, чтобы они вместе жили, играли, трудились. «Главным следствием такого образа жизни были привычка повиноваться.

В те времена у спартанцев не было ревности и не было собственнического отношения к женам. Спартанец разрешал вступать в связь со своей женой тому, кто об этом просил, чтобы та от него понесла, но женщина по-прежнему оставалась в доме мужа, и узы законного брака не расторгались».
…В утопическом городе Солнца Кампанеллы было три правителя — Мощь, Мудрость и Любовь. Но эта Любовь — еще далеко не любовь. Любви у Кампанеллы, в общем-то, нет, есть любовные связи, которые идут под надзором врачей и начальников. Людей у него называют «производителями», а на месте любви стоит «производство потомства».

«Начальники определяют, кто способен и кто вял к совокуплению, и какие мужчины и женщины по строению своего тела более подходят друг к другу. Женщины статные и красивые соединяются только со статными и крепкими мужами; полные же — с худыми, а худые с полными, дабы они хорошо и с пользой уравновешивали друг друга».